Приложение: Рабы XXI века

В последнее время немало принимается законов, иногда нужных, чаще — не очень. Но никто пока даже не ставит вопрос о том, чтобы определить уголовное наказание за работорговлю. А между тем это позорное и страшное явление оставило свой след в судьбах многих наших соотечественников.

На первый взгляд одиссеи С. Яковлева и Натальи Т. до обыденности просты. Но именно из-за своей простоты каждая из их жизненных историй по-особому ужасна.

В рабство сорокалетний Сергей Яковлев угодил в начале 91-го — прямо из тогдашнего Советского Союза. Поехал к товарищу, такому же, как он, строителю, в Ульяновск, чтобы вместе «пошабашить». В дороге познакомился с вальяжным кавказцем. Тот пригласил в ресторан. В разговоре заметил: «У нас в горах на всю оставшуюся жизнь денег заработаешь!»

…Селение Тенгучи лежит на юге Урус-Мартановского района. На третий день пребывания здесь у Яковлева забрали документы — якобы для проверки. Больше он паспорта не видел.

Все девять лет — вплоть до освобождения — русский раб пас коров. И ночевал рядом с животными в хлеву…

Несколько раз его продавали, выменивали на что-то, отдавали за долги, дарили.

Однажды Яковлев попробовал бежать от хозяев. Поймали его на окраине селения. Четверо чеченцев привели раба на кладбище, поставили на колени среди могильных столбиков, достали ножи…

— Собирались перерезать горло, словно барану, — вспоминает Сергей Борисович. — Сам не знаю, как упросил, чтобы пощадили…

О контртеррористической операции Яковлев, конечно, знал. Но как только в селение входили федеральные войска и милиция начинала зачистку, хозяева отправляли раба в сопровождении вооруженных до зубов юнцов вместе со стадом высоко в горы.

Но однажды на горной тропе показался армейский БТР. Люди в масках затащили Яковлева на броню. Повезло: армейские разведчики, первоначально принявшие пастуха за… боевика, освободили его из неволи.

Бывшей жительнице Грозного Наталье Т., вдове убитого сотрудника ФСБ, чуть более сорока лет. А выглядит она уже старухой. Муж был наполовину грузином, сама Наталья по матери — гречанка. Но их семью дудаевцы объявили русской и подлежащей уничтожению. Они не просто убили старшего сына Т., но и надругались над его трупом: выкололи глаза и обрезали уши.

После гибели мужа семье Т. под угрозой смерти пришлось оставить родной дом, который тут же заселили чеченцы. Поначалу Наталью и ее младшего двенадцатилетнего сына в подвале приютила соседка. Но как-то утром несколько чеченцев с зелеными повязками на головах пинками вытолкнули мать с сыном на улицу.

В комендатуре у Натальи нашли справку о смерти мужа — сотрудника ФСБ…

Мальчика сразу бросили в подвал. Над женщиной же поиздевались вдосталь. Сначала выбили зубы, чтобы не кусалась. Потом изнасиловали. Несколько дней били и насиловали, насиловали и били. Когда сын попытался заступиться за мать, ему прикладом сломали ребро.

Потом было рабство…

— В одном из горных селений мы выполняли самую грязную работу, — рассказывает Наталья Т. — На ночь нас опускали в земляную яму. Кормили раз в день объедками. Счет времени мы потеряли, знали только работу и побои — превратились в скотов.

Эти мучения продолжались до весны 1999 года. Мать и сын освободились из рабства случайно. Хозяин, у которого они работали, оказался в должниках и рассчитался рабами. На новом месте Т. встретила бывшего соседа по Грозному, который оставил дверь подвала открытой…

Сегодня уже ни для кого не секрет: похищения людей и торговля ими с целью получения выкупа или обращения в рабов приобрели в свое время в «Ичкерии» такой размах, что этот промысел занял ведущие позиции в экономике республики.

Впрочем, для Чечни это давняя традиция и обычное ремесло. Поэтому, как только «ичкерийские» идеологи и власти заговорили о возрождении самобытности чеченцев, сразу же возник рецидив старой болезни. Многие стали считать похищения людей частью джихада и «светлым делом».

На пороге третьего тысячелетия в самом центре Грозного, в районе так называемой площади Трех богатырей, несколько лет, вплоть до осени 1999 года, работал крупнейший на Северном Кавказе невольничий рынок, где за сходную цену можно было купить раба на любой вкус. Как и всякий товар в условиях рынка, пленники делились по категориям: социальному статусу, материальному положению. По высшей шкале ценились иностранцы, известные журналисты и политики — за них можно было получить крупные суммы денег. Похитители попроще предпочитали «работать» с гражданскими специалистами (таких заложников «вылавливали» в соседних республиках: Ингушетии, Дагестане, Северной Осетии — Алании, Кабардино-Балкарии). Самые низкие цены были установлены на рынке на российских военнослужащих, особенно солдат и сержантов срочной службы.

В ходе контртеррористической операции в руки военных контрразведчиков попало немало документов, свидетельствующих о том, какой размах приобрела в Чечне практика похищения людей с целью выкупа или обращения их в рабство. Вот, например, договор, заключенный между одним из сподвижников ныне покойного Хаттаба и неким иностранцем — Ясиром Сирийским о захвате кафира (неверного) с целью получения денег: «45 процентов для стороны, которая выкрадывает пленника, и 55 процентов для чеченской стороны — за перевозку, охрану и посредничество».

Документы свидетельствуют о том, что за границу в качестве рабов вывозились не только взрослые люди, но и дети. На фотографиях, сделанных зарубежом, — лица детей, некоторым по виду не более 6-7 лет. А для беспрепятственного вывоза «живого товара» за пределы Российской Федерации к невольникам применялись сильнодействующие транквилизаторы (психотропные препараты), которые не раз обнаруживались федералами в бандитских схронах.

Но самая страшная из находок — воззвания террористов, идеологически обосновывающие действия бандитов. Адресовались они «истинным мусульманам». Выдержки из инструкций поневоле заставляют провести историческую параллель с идеологией «сверхчеловека» фашистской Германии.

Например, утверждалось: «Ученые единодушны в том, что можно убивать всех, кто воюет против нас, будь то старый, слепой, слабый, парализованный, безрукий, безногий, а также если это женщина или ребенок или хронический больной».

Видна работа по предварительной подготовке таких посланий. От руки написано: «Брать в плен женщин и детей несовершеннолетних. При необходимости разрешается убивать раненых».

Заботясь только о деньгах, бандиты нередко похищали даже своих земляков. В частности, в Наурском районе «исчез» 26-летний Саид-Магомед Эльбиев, сотрудник коммерческой фирмы «Синтреас», за освобождение которого преступники потребовали 25 тысяч долларов. Однако пленнику удалось бежать. Что же касается «инородцев», то почти 50 тысяч своих соседей чеченцы обратили в рабство.

Вот почему давно пора установить уголовную ответственность за использование рабского труда. Взять, например, людей, подобно С. Яковлеву и Наталье Т. прошедших через рабство в Чечне. Конечно, не всех их похитителей сегодня уже можно найти. Но бывшие «хозяева» имеют конкретные имена, проживают по известным, адресам. Разве они не те же преступники? Будут ли вчерашние рабовладельцы наказаны в уголовном порядке? Выплатят ли какие-то компенсации своим бывшим рабам за нанесенный им материальный и моральный ущерб?

Вопросы, увы, не праздные.