О ходе сельхознацпроекта на селе

Или «из деревни Путину»

«Новая газета» от 02.10.06 г. опубликовала открытое письмо фермера из Воронежской области. Выносим его на сайт полностью для оценки реальной обстановки на селе, поскольку подобное безобразие осуществляется по всей стране.

Цель: чтобы не было иллюзий о реальном положении дел.

ИАС КПЕ

«Я ЗАПРАВЛЯЮ ТРАКТОР 16 ВЕДРАМИ КАРТОШКИ»

Воронежский фермер написал президенту о том,
к каким ужасам приходится прибегать крестьянам, чтобы не умереть

По официальным сообщениям, нацпроект по развитию агропромышленного комплекса (АПК) триумфально шествует по Воронежской области. Непрерывным потоком идут на село инвестиции, кредиты Россельхозбанка, едет новенькая техника. Вот и пресс-центр области это подтверждает:

«Нацпроект: крестьяне оценили выгодность кредитов.

Субсидирование процентных ставок по кредитам для крупных и средних хозяйств-животноводов, для фермеров, владельцев личных подворий и для потребительских кооперативов — основной механизм стимулирования сельхозпроизводителей в рамках национального проекта «Развитие АПК».

<…> Хозяева подворий все больше убеждаются в выгодности льготного кредитования и все активнее включаются в национальный проект».

Из деревни Путину

«Уважаемый Владимир Владимирович!

…Недавно в Санкт-Петербурге Вы говорили, что россияне стали жить лучше на 5 %. К сожалению, идет безжалостная и масштабная борьба не с бедностью, а с беднотой.

Меня, как и большинство глав крестьянских хозяйств, фактически доведенных до банкротства разными уловками и механизмами, заставили отчитываться о моей нищете, нанимать для этого самых дорогих бухгалтеров. Не важно, что у тебя нет рабочей одежды, ходи босиком, но компьютер и кассовый аппарат для отчета купи — иначе штраф выше стоимости всей деревни. На зарплату бухгалтера режь последних свиней. А когда я еду в столицу России торговать своими арбузами, все убеждают меня в том, что я не могу себе этого позволить из-за арбузной мафии. Меня же в отделении милиции лупил резиновой дубинкой майор милиции только за то, что я, торгуя картошкой, отдал деньги не ему, а лейтенанту.

В аккурат за 4 — 5 дней до взрыва на «Автозаводской» патрульный на соседней «Павелецкой» задержал меня «за обветренный и загорелый вид», сказав, что борется с терроризмом, изъял последние — оставленные в дорогу — 100 рублей, иначе грозил арестом.

Мне на всех уровнях предлагают бороться и даже судиться. Но разве это не вопиющая дерзость государства — отобрать у меня ценами и налогами последнее, чтобы содержать эту же милицию?!

Ни один прокурор не всполошился после статьи в воронежской «Коммуне» о каждом пятом «КаМАЗе» свеклы, идущем в зачет при приемке как грязь; никто не расследовал угрожающих звонков на маслозаводы области с указанием максимальной цены на подсолнечник («иначе сожжем»).

Землю крестьянам так и не отдали. Оформить ее стоит баснословных денег (сравните: пятидесятилетний царский кредит крестьянам для выкупа земли)! Сбербанк отобрал на оформление весной последние домашние 17,5 тысячи рублей, пообещав, да так и не дав кредита на семь тонн дизтоплива. По внутренним правилам банка-монополиста в моей деревне, чем меньше денег на счету, тем больше плата за его обслуживание. Как получилось, что два щелчка на СБ-компьютере стоят дороже вспашки 10 га земли? Как получилось, что стоимость денег в России кратно превзошла стоимость товара? При этом сумма налога на налогооблагаемую базу в селе выше стоимости самой этой базы.

Исчезнувшее племенное дело и семеноводство, угробленное сельхозмашиностроение, быстро вымирающая от безделья трезвая квалифицированная рабочая сила взметнули стоимость и тяжесть труда на земле.

А теперь о самом больном… По Постановлению правительства № 143 от 25 марта 2005 года, из 6,6 миллиона тонн дизтоплива в Воронежскую область на посевную не пришло ни литра. От посевной до уборочной в 2005-м, с учетом процентов за частные кредиты (других нет), топливо подорожало более чем в два раза. Ни один политик, ни один министр в России не встрепенулся, не предложил интервенций на рынке ГСМ — хлебные же пиар-госзакупки, проводимые правительством для приближенной братвы, унижают самих хлеборобов, окончательно сбивают цены, сбрасывают крестьян в долговую яму…

Кожей ощущаю слова Федора Абрамова об уничтожении сельского образа жизни в России. Основа политики на селе — не дать работать, любым способом отбросить крестьян от земли.

Объективно село мое даст 100 очков вперед и Завидову, и Швейцарии, но закрыта школа, село с двумя сотнями жителей выброшено из программы газификации, засобирался уезжать 30-летний фельдшер после объявления национального проекта. Теперь, заботясь о детях, оставь без присмотра прах своих предков, оставь самое дорогое — родительский дом — и поезжай туда, где тебя никто не ждет. <…> Самое гнусное — детям своим я должен сказать: «Видите, какая здесь жизнь?! Не вздумайте возвращаться домой!».

…В национальном проекте, не разделяющем ответственности за риски в земледелии, оставляющем в стороне организацию рынка, в котором крестьяне — равноправные партнеры, а не последнее, допетровское сословие общества, невозможно увеличить в три раза то, чего нет уже семь-восемь лет. <…> Разъяснения Россельхозбанка на местах убеждают в недоступности разрекламированных программ. Удаленность банка, отсутствие залоговой базы, запредельная сложность и дороговизна оформления…

Многократно говоря о контроле за проектами, Вы, Владимир Владимирович, перечисляете всех, кроме народа, но как будут контролировать себя те, кто в основном и ворует? Но разве мы выбирали президента для того, чтобы он рассказывал нам о беспределе чиновников? Это не наши чиновники, Владимир Владимирович, это Ваши чиновники, и именно им Вы повышаете зарплату. А в Воронежской области неполных 3 доллара в месяц матери-одиночки не получают годами.

Конечно, то, что я пишу президенту, это присутствие демократии, но то, что стоимость ведра картошки не меняется с 1997 года (раньше я заправлял трактор за 2 ведра, теперь — за 16), жестко убеждает меня в обратном — в ее отсутствии. Получается, что платить надо за все: за бензин, за то, что тебя оберегают, за то, что тобой управляют. Но за хлеб и за картошку платить не надо. Так сложилось…

Вишневский Александр Федорович,
глава крестьянского хозяйства «Первое»,
село Власовка, Грибановский район, Воронежская область.

 

На деревню в джунгли

В эти выходные мы с братом поехали в Гремячье, в деревню моего детства. Лет пять я уже там не был.

По разбитым дорогам мы ехали, цепляя днищем, среди бурных зарослей сорняков. Просто джунгли растут теперь на самых плодородных в мире заливных донских лугах. Это не я сказал про самые плодородные, это ученые агрономы.

Полей, на которых раньше выращивали богатейшие урожаи подсолнечника и свеклы, больше нет. Совсем. Если когда-нибудь в этих местах будет возрождаться жизнь, луга придется мучительно и долго рекультивировать.

Гремячье… Самый чернозем. В прежние годы село утопало в садах, на лугах — старицы и озера, богатые рыбой, а за ними — дубовые и сосновые леса. Сотни лет в этом райском уголке люди выращивали фрукты и хлеб, свеклу и подсолнечник, занимались животноводством. После войны в гремяченских семьях было по пять и более человек. Сегодня — чуть более двух. В новом веке количество жителей Воронежской области сократилось почти на 150 тысяч человек.

Сейчас в селе треть добротных домов заколочена, не работает кинотеатр, доживает последние дни библиотека, в которую не то что книги — газеты давно уже не поступают.

Из двадцати гремяченских первоклашек лишь один сказал, что он точно останется в родном селе.

Александр ЯГОДКИН, наш соб. корр., Воронеж

 

Справка «Новой»

Рога-то пообломали

Александр ЦАРЕНКО, генеральный директор ООО «Родина» в Лискинском районе, считает, что бороться за высокие надои в нынешних условиях бессмысленно: ГСМ подняли, Лискинский молокозавод (как и многие другие в области) в мае опустил закупочную цену до 4 рублей 70 копеек за литр. При этом в магазинах молоко, наоборот, подорожало. А себестоимость молока во многих хозяйствах — больше 5 рублей. «Сегодня от нас требуют налоги, заработную плату не заплатил — прокуратура уже интересуется. Но не поинтересуется, почему молоко 4 рубля?».

Вячеслав ГАЛКИН, генеральный директор ООО «Ермоловское»: «Это обыкновенный корпоративный сговор переработчиков. Они договорились и установили такую цену».

Хозяйства отправляют коров под нож. Других рецептов нет.

Подгоренский район Воронежской области. После развала крупнейшего хозяйства семь отделений лишились тысячи двухсот голов скота — две трети районного стада. Продается последняя техника, сотни человек стали безработными.

В Россошанском районе за последние пять лет число рабочих мест сократилось на две с половиной тысячи. Зарплата составляет в среднем около трех тысяч. Не долларов, конечно. Долги по зарплате на 1 января больше 10 млн. рублей. В ОАО «Россошь-Юг» люди из-за этих долгов в разгар весенне-полевых работ бастовали три дня, бросив технику в поле.

Официальные данные: в прошедшую посевную поля области были обеспечены минеральными удобрениями на 15 %. Причем россошанские «Минудобрения» — один из крупнейших производителей в стране. Но свыше 90 % этих удобрений идет на экспорт.

Еще в 2000 году килограмм продовольственной пшеницы стоил 3 рубля 50 копеек; с тех пор цены на ГСМ, электроэнергию и удобрения ушли за горизонт, а цена хлеба осталась прежней. Один литр солярки сегодня — пять кило зерна.

»Новая газета« № 75, 02.10.2006