О тандеме «Путин — Медведев»

«Ум — хорошо, а два — лучше».
«Третий — лишний».
(Русские народные пословицы)

После избрания президентом России Д. А. Медведева в СМИ пошли разговоры о тандеме «Путин —Медведев». Однако понимания сути того, что следует в данном случае понимать под «тандемом» — СМИ не дают. Мы же, уважаемые посетители сайта, давайте начнём рассматривать эту тему именно с этого, начнём с выявления сути. Как всегда, корни многих нынешних явлений в жизни общества лежат в глубокой древности.

Высшее жречество древнего Египта сочетало в организации своей деятельности принципы чёта и нечёта. Египет врёмен фараонов считался состоящим из двух земель: Севера и Юга, объединённых под одной короной фараона. Во времена, предшествующие исходу так называемых евреев из Египта, высшее жречество состояло из десятки высших посвящённых Севера и десятки высших посвящённых Юга. Каждая из десяток возглавлялась одиннадцатым жрецом, который являлся её первоиерархом и руководителем. Обе десятки и руководители каждой из команд высшего жречества в системе властных отношений Египта реально стояли иерархически выше фараона, хотя в обществе поддерживался культ личности фараона, а не жречества, и фараон обычно обладал достаточно высокой степенью посвящения.

Каждый из руководителей десяток, в случае голосований в ней по принятию решения в том или ином вопросе (если первоиерарх допускал такое, а не принимал решение единолично), по своему разумению, будучи наиболее знающим, поддерживал одно из двух мнений, между которыми могли поровну разделиться подчинённые ему жрецы десятки, знающие меньше чем он по условиям построения иерархии. Это обеспечивало неизбежное принятие определённого решения по каждому из вопросов каждой из команд и на Севере, и на Юге вне зависимости от того, как разделилась во мнениях десятка, подчинённая своему первоиерарху.

Но если обе команды работали вместе, то ситуация «голосований», в которой мнения разделялись 11 — «за», 11 — «против», не только не была однозначно исключена, но была статистически запрограммирована самими принципами построения системы, поскольку высшие посвящённые первоиерархи, руководившие каждой из десяток, были равноправны, а их мнения были равно авторитетны для всех прочих.

Если голоса даже не обеих команд в целом, а только их первоиерархов, разделялись поровну между двумя взаимно исключающими друг друга мнениями в отношении одного и того же вопроса, то равноправие руководителей команд ставило их в положение, в котором они были обязаны вдвоём прийти к общему для них единому мнению.

Таким образом, высшая властная структура древнего Египта математически описывалась своеобразной формулой:

2 х (1 + 10).

Конечно, легко представить, что двое наивысших жрецов могли договориться между собой бросить жребий и принять то решение вопроса, которое выпадет по жребию. Такой подход к решению проблемы разрешения неопределённости в принятии решения (в случае распределения голосов поровну между двумя взаимно исключающими вариантами) понятен и приемлем для подавляющего большинства любителей «машин голосования». И построение многих из таких «машин» на принципе нечётности числа участников голосований играет в настоящее время роль именно такого рода бросания жребия, поскольку мало кто заранее может предсказать, как именно распределятся голоса при синхронном голосовании группы и на чьей стороне окажется единственный решающий голос.

По высказанному предположению, руководители десяток могли договориться между собой бросить жребий. Но это было бы с их стороны нарушением системообразующих принципов их рабочей структуры «2 х (1 + 10)». Такую структуру они умышленно построили и поддерживали при смене поколений, чтобы она статистически запрограммировано допускала возможность разделения голосов поровну между двумя взаимно исключающими друг друга мнениями по одному и тому же вопросу.

Иными словами, первоиерархи, руководившие десятками высшего жречества, были явно не глупее нынешних «демократов». Они, естественно, догадывались, что такого рода невозможность принятия определённого решения (при равенстве числа голосов «за» и «против») легко снимается простым бросанием жребия. Но понимали они и нечто другое: лучше этого не делать.

Того, что решение вопроса действительно лучше не отдавать на волю непостижимого случая, а в ряде обстоятельств и не доверять большинству голосов, — не понимают наивные сторонники «машин голосования», заботящиеся об автоматически неизбежном принятии решения по любому вопросу преимуществом минимум в один голос при нечётном количестве участников голосующего «комитета».

Также не понимают этого и сторонники монархии.

Особенность построения рабочей жреческой структуры «2 х (1 + 10)» подразумевает, что при несовпадении мнений двух равноправных первоиерархов по одному и тому же вопросу они оба должны стать участниками какого-то иного процесса выработки и принятия решения, исключающего осознанно непостижимую случайность выпадения жребия, а равно и случайность из-за единственного решающего голоса. Это — разумное объяснение такому, системно выраженному, отвращению высшего жречества Египта к принятию решения на основе непостижимости случайного выпадения жребия, а равно и в результате непостижимости случайного перевеса в один голос.

И если рабочая структура «2 х (1 + 10)» существовала в течение веков без склок между первоиерархами её ветвей и не была заменена структурой, выражающей принцип нечётности, то это означает, что первоиерархи действительно умели обеспечить работоспособность системы на основе принципа «ум — хорошо, а два — лучше». Умели обоснованно, целесообразно выбрать из двух спорных мнений наилучшее, либо выработать третье мнение, превосходящее каждое из двух прежних. По отношению к машине голосований это означает, что ум каждого из её участников — хорошо, а два ума её руководителей — лучше всякого из составляющих её индивидуальных умов.

Иными словами, они умело осуществляли тандемный принцип в своей интеллектуальной и психической в целом деятельности. Этот принцип унаследовали и раввины Великой Синагоги древности через сопровождавшую «поход» Моисея периферию египетского жречества, внедрившегося в колено левитов.

Однако, в обществе почти всеобщей грамотности, нежелания и неумения думать, в котором живём и мы, одно из наиболее лёгких дел — написать, а равно и прочитать слова «интеллектуальная деятельность на основе тандемного принципа». Практическое же понимание их смысла, а тем более осуществление в своей собственной жизни того, на что они указуют, гораздо труднее, чем прочтение или написание.

Первое, что приходит на ум, это воспоминание о тандеме — велосипеде, на котором педали крутят два велосипедиста сразу и согласованно. Для тех, кто не только видел велосипед-тандем, но и ездил на нём не в одиночку, наверняка запомнилось ощущение лёгкости, почти полёта, в сравнении с велосипедом для одного, возникающее за счёт того, что сопротивление движению у тандема всего лишь несколько больше, чем у велосипеда для одного, а энерговооружённость примерно вдвое выше. Также наверняка памятно и то, что если напарник в тандеме еле шевелит ногами, лишь бы ему только не отстать от темпа, с которым лично вы изо всех сил крутите педали, то вам будет куда менее приятно, чем везти попутчика на велосипеде для одного.

Примерно так же, как в велоспорте, обстоит дело с тандемным принципом в сфере интеллектуальной деятельности. Если двое в тандеме нашли пути, чтобы обеспечить сочетание своих личностных возможностей, то эффективность тандема превосходит возможности каждого из его участников. В данном случае слово «сочетание» очень точное: тандем — это первый «чёт» в натуральном ряду, образуемый двумя единицами-«нечётами», которые сочетаются между собой. Преимущества тандемного принципа «ум — хорошо, а два — лучше» для тех, кто смог его осуществить, очевидны и неоспоримы. Если же двое в попытке образовать тандем не сочетаются, то тому, чья личностная духовная культура более развита, придётся одному волочь на себе через «полосу жизненных препятствий» и своего напарника, и все тандемные порождения. И это, в некоторых ситуациях, может оказаться выше его сил, даже если его единоличностные возможности и позволяют ему относительно легко пройти всю «полосу препятствий» в одиночку.

Однако, тандемному принципу интеллектуальной деятельности присуща и особенность. В отличие от велоспорта, где тандем, на который можно сесть и поехать, обгоняя велосипедистов-одиночек, заведомо зрим и осязаем, все благие тандемные эффекты при интеллектуальной деятельности возникают и проявляются только в случае сочетаемости его участников.

Сочетаемость может быть изначальной. В этом случае тандем складывается «сам собой», без каких-либо целенаправленных усилий с их стороны. По этой причине тандем может оставаться невидимым для их сознания, занятого другими проблемами, пребывая в области их бессознательной психической деятельности.

Если же изначальной сочетаемости нет, а люди не догадываются о возможности достижения ими тандемного эффекта в их деятельности, то они и не предпринимают целенаправленных усилий к тому, чтобы, изменив своё отношение к себе и окружающим, обеспечить свою сочетаемость в тандеме.

Это — две причины, по которым тандемный принцип «ум — хорошо, а два — лучше» остаётся вне рассмотрения разного рода психологических школ:

— Если он осуществился, то о нём нечего и говорить, поскольку тандем — не цель, а средство достижения каких-то иных целей.

— Если он не осуществился, — то и говорить просто не о чем за отсутствием предмета разговора.

Однако тандемному принципу управления следует уделять большое внимание потому, что вначале он — цель ближняя, которая по её достижении становится средством осуществления иных, более значимых целей.

Хотя жречество Египта и опиралось в своей деятельности на тандемный принцип, но методы обучения интеллектуальной деятельности на его основе были в системе посвящений неявными, скрытными, тайными. Это — более вероятно с точки зрения законов сохранения и распространения информации в обществе. Либо явные методы были достоянием исключительно наивысших посвящённых иерархов, что менее вероятно, поскольку кто-нибудь обязательно да оставил бы если не прямые указания на него, то иносказательные, а таковые неизвестны.

В пользу высказанного мнения говорят и те исторические обстоятельства, в которых Египет перестал быть тем самым Египтом и сошёл «сам собой» с исторической сцены. Это свершилось в результате того, что стоявшая в течение столетий над фараоном и государственностью концептуально властная структура высшего жречества Египта «2 х (1 + 10)» покинула Египет во времена Моисея вместе со служителями «бога» Амона, внедрившимися в среду древних евреев в период их египетского «плена». Как после этого увял Египет фараонов, в общем-то, широко известно, хотя этот процесс увядания штатные историки и не связывают с исчезновением жреческой рабочей структуры «2 х (1 + 10)». Ведь одна, даже возможно не глупая, но вседозволенно игравшая на половых инстинктах мужчин, царица Клеопатра, чьё царствование завершилось её самоубийством и присоединением Египта к Риму в качестве провинции, заменить собой эту структуру не смогла. Клеопатра — последняя из череды египетских монархов, правивших без охранительной опеки покинувшей Египет жреческой структуры. На период её царствования пришлось лишь завершение процесса, начавшегося гораздо раньше её рождения. Этому процессу она противостоять не могла потому, что это был длительный процесс, недоступный осмыслению, восприятию и пониманию сиюминутно похотливого ума царицы и её окружения.

Например, в послесловии к роману Болеслава Пруса «Фараон» отмечается, что в египетской древности в г. Фивы был исторически реальный верховный жрец Амона-Ра Херихор, который занял египетский престол, устранив Рамсеса XII, исторически реального последнего фараона ХХ династии (что и послужило Б. Прусу реальной основой для сюжета романа).

В этот период Египет распался на две части. А в последствии стал добычей иноземцев по мере того, как отсебятина и невежество «элиты» и низших уровней посвящений жречества, деградирующего до уровня сиюминутно алчного знахарства, приводила к прогрессирующему падению качества управления, которое и завершилось через несколько столетий (при царице Клеопатре) окончательным крахом государства.

Никто не обращает внимания на то, что эти реальные события краха 20-ой династии и воцарения верховного знахаря в качестве фараона имели место ПОСЛЕ ИСХОДА ЕВРЕЕВ из Египта, известного по Библии. То есть после того, как Египет уже разродился глобальной доктриной рабовладения на основе ростовщической тирании посредством еврейских кланов, выведенных методом селекции и подконтрольных наследникам бывшей жреческой иерархии египетского «бога» Амона (библейского в общем и одновременно церковно-«православного» Аминя).

После начала этой глобальной агрессии методом «культурного сотрудничества», глобальному знахарству, извратившему заповедями ростовщичества и расизма Откровение, переданное Свыше через Моисея для распространения среди людей, культура Египта, — как государственного образования, — стала мешать.

В целях обеспечения принципа «концы в воду», хозяевами иерархии в лице его высших посвящённых был умышленно нарушен принцип выработки решения двумя параллельными и равноправными её ветвями «2 х (1 + 10)».

Тем самым исторически реальному Херихору была предоставлена возможность стать единственным «дееспособным» первоиерархом той ступени знахарства, которую обошли стороной при посвящении в глобальные планы, дабы эта ступень знахарства, оставаясь в Египте, не путалась под ногами у претендентов на мировое господство.

Не понимая существа и эффективности а) тандемного принципа выработки решения и б) единоначалия при его осуществлении в жизни (это лежало на фараоне и иерархии чиновничества), не будучи полностью посвящённым в целесообразность построения системы управления Египтом при смене поколений, под властью которой Египет жил в течение нескольких тысячелетий, реальный Херихор, — индивидуалист по своим нравственным идеалам и мировоззрению, — сам устремился к единоличной высшей государственной структурной власти и занял в структуре должность фараона.

Это было ему позволено осуществить устремившейся к глобальной безраздельной внутрисоциальной власти жреческой неформальной системой «2 х (1 + 10)» потому, что она более не нуждалась в том, чтобы властные структуры Египта по своим возможностям превосходили властные структуры других государств. Проведённый ими длительный эксперимент на «египетском полигоне» с привлечением соседских племён, так называемых евреев, успешно завершился. Пришла пора начать глобально использовать его результаты в масштабах планеты.

С точки зрения неформальной управленческой структуры «2 х (1 + 10)», ставшей надгосударственной и международной, — все без исключения формальные государственные структуры должны уступать ей в эффективности управления, а их культуры должны быть в этом смысле унифицированы.

Переход в Египте к монархии, когда монарх в системе общественных иерархий ставится выше служителей культа, по-прежнему именуемых «жречеством», и решал именно эту задачу.

Произошла потеря устойчивости системы общественного самоуправления древнеегипетского регионального толпо-«элитаризма», которая до этого момента поддерживала жизнь египетской региональной цивилизации на протяжении более чем 2000 лет, выводя её даже и из случавшихся военных и социальных катастроф (катастроф из-за низкого качества структурного управления) без потери самобытности её культуры.

Так древнеегипетская жреческая система «2 х (1 + 10)», — благодаря тандемному принципу более совершенная и безошибочная в выработке решений, чем «нечётные» системы, — перестала довлеть над единовластием их царей и некоторое время существовала в скрытном состоянии в среде псевдоиудеев. Позднее, примерно с 230 г. до н. э., она открыто проявилась своей верхушечной частью в лице двух высших раввинов, возглавлявших Великую Синагогу древности. И действовала эта система на протяжении всего исторического времени до тех пор, пока Иудея, в свою очередь, не принуждена была этой же системой сыграть (после первого пришествия Христа) в древнеегипетскую «игру»: «концы-начала — в воду Леты». «Лета» в мифологии древних греков — река забвения, отделяющая царство мёртвых от жизни. При пересечении реки Леты умершие утрачивали память о жизни.

Это, в общем-то, и всё, что можно выявить из общеизвестной истории о роли тандемного принципа в прошлом. Прежде чем переходить к анализу его возможностей в современности и в перспективе, следует отметить, что психика представителей древнего жречества высших уровней посвящения, действовавших на основе тандемного принципа, явно отличалась от психики другой части жречества, людей, подобных Херихору, предпочитавших осуществлять управление на основе единоличностных возможностей. Кроме того, и психика остального населения, не принадлежавшего жреческим структурам, большей частью отличалась от психики высших иерархов. Знания же, которыми обладали представители разных общественных групп, выраженные в той или иной терминологии и символике, — всего лишь «приданое» к строю психики. Поэтому возможность или невозможность осуществления тандемного принципа в интеллектуальной деятельности ― вовсе не в образовательных цензах различных социальных групп.

Именно из-за особенностей в строе психики и самодисциплины, свойственной высшему жречеству, освоившему тандемный принцип интеллектуальной деятельности, по отношению к нему неприменимы общепонятные для толпы прошлого и настоящего методы подкупа, силового или иного шантажа оппонента при несогласии с его взглядами.

Те, кто думает, что среди дееспособного высшего жречества подкуп одного первоиерарха другим, либо шантаж были возможны, должны ответить себе на вопросы:

— Чем могли подкупить друг друга люди, чьё слово реально было более властно, чем слово фараона, воспитанные с детства так, чтобы им не быть невольниками инстинктов и страстей, даже если бурей дурных страстей увлечено почти всё подвластное им общество?

— Какие могли возникнуть между ними личные склоки, если их ограниченные физиологические и культурно-обусловленные (в силу воспитания) потребности, гарантированно могли быть удовлетворены всею мощью египетского государства, не малой даже по понятиям нашей современности? Тем более что склоки уничтожили бы жизнеспособность структуры «2 х (1 + 10)», которая обеспечивала их в жизни всем, делая их почти полностью независимыми от общества и его «мнения», которое они сами же во многом и формировали? Ведь со времён древнего царства, т.е. с самого начала известной ныне истории цивилизации Египта, в Египте существовал «Дом жизни» — жреческая структура, образно говоря, объединявшая в себе информационные возможности Академии наук СССР и властные возможности спецслужб СССР. По первому требованию Дома жизни, хозяйственная система Египта обязана была обеспечить его всем заказанным в потребном количестве без каких-либо пререканий.

Но это означает, что будучи основой для ликвидации и разрешения разного рода «недоразумений», тандемный принцип для своего осуществления сам требует ясного разумения определённых вещей и волевого согласования (с такого рода разумением) поведения каждого из участников тандема.

Прежде всего, необходимо понять и смириться с тем, что концепция единоличного «авторского права», «права на интеллектуальную собственность», которая на Западе рассматривается как одна из основ их цивилизации и которая сейчас насаждается в России, препятствует осуществлению свободной интеллектуальной деятельности и совершенствованию духовной культуры в обществе как вообще, так и на основе тандемного принципа в частности.

Интеллектуальная тандемная деятельность основывается (во всех без исключения случаях) на признании объективности факта самостоятельного бытия всех тандемных порождений и подчинении этому, довлеющему над тандемом факту, своего поведения каждым из его участников.

То, что рождается в результате интеллектуальной деятельности на основе тандемного принципа, не является продуктом интеллектуальной деятельности кого-либо одного из участников тандема. И в продукте тандемной деятельности реально невозможно разграничить «авторские права» каждого из его участников на отдельные, искусственно вычлененные, составляющие целостного продукта тандемной деятельности. Подобно тому, как это имело место в справках, требуемых ВНИИГПЭ, о вкладе каждого из участников коллективной авторской заявки на изобретение. В составе документов заявки на изобретение была справка, из которой можно было узнать, что «Вася» предложил техническое решение, «Петя» разработал формулу изобретения, «Коля» провёл поиск по архивам патентных служб и т. п. А вознаграждение за изобретение должно быть поделено между участниками в пропорции «x : y : z».

Этот юридический бред, — с точки зрения юриста, — возможно и выглядит красиво, и возможно, что действительно, «Вася» — непревзойдённый разработчик, однако неспособный связать и двух слов; «Петя», как разработчик, — исчезающе-малая величина, но непревзойдённый крючкотвор, способный юридически безупречно обосновать, что колесо изобретено им и его приятелями; а «Коля» же может убедительно показать, со ссылками на патентные архивы, что прототипом изобретённого ими колеса послужила обыкновенная, всем известная, шестигранная гайка.

Но чаще было так, что несколько человек взаимно дополняли и поддерживали друг друга и в разработке, и в формулировке, и в патентном поиске (если таковой вообще проводился). А, кроме того, в заявку было вписано и несколько непричастных к самой работе паразитов, большей частью административных лиц, от которых зависело принятие решения о внедрении. И после того, как определился состав авторского коллектива, формальные требования, справки об участии были удовлетворены кем-то одним, кто взял на себя делопроизводство при высылке материалов заявки во ВНИИГПЭ. Это — аббревиатура, за которой скрывается Государственный институт патентной экспертизы, породивший и поддерживавший этот юридический маразм на протяжении десятилетий бытия СССР, подрывавший дееспособность советской науки и техники, плодивший в ней паразитов на руководящих должностях.

Невозможность разграничения «авторских прав» на целостный продукт тандемной деятельности обусловлена тем, что тандемный принцип в его осуществлении во многом подобен игре в домино. Подобен в том смысле, что вклад одного участника в порождаемый ими продукт тандемной деятельности обусловлен предшествующим вкладом другого и, в свою очередь, предъявляет требования к последующим вложениям их обоих.

Именно в силу этого все тандемные порождения и обладают самостоятельностью бытия, при котором присутствуют участники тандема. В тандеме ни один из его участников не обслуживает интеллектуальную деятельность другого. В высшем жречестве Египта вся десятка обслуживала деятельность своего первоиерарха, но ни один из первоиерархов не обслуживал другого

Сказанное — ключи к осуществлению тандемного принципа в жизни, а не правила, придуманные для некой интеллектуальной «игры», которые возможно изменить по своему произволу, в результате чего получатся правила другой «игры», после чего, возможно, выбрать ту «игру», которая более соответствует нраву.

Каждый человек, будучи частью объективного Мира, обладает только ему свойственными личностными особенностями, что получило название «субъективизм».

В общественной жизни людей именно субъективизм исследователей, учёных, разработчиков является источником появления в культуре новых знаний и навыков. Но он же является и основным источником ошибок, проистекающих из разного рода ограниченности и недостаточности субъекта. Если кто-либо высказывает мнение, не совпадающее с общепринятым, господствующим, то достаточно часто его упрекают словами: «А-а-а… Это твоё мнение…». Однако, в подавляющем большинстве случаев, упрекающие других подобным образом в том, что те имеют своё мнение, предпочитают не задумываться о содержании этого мнения, о том, насколько сообразно и соразмерно в нём выражено объективное течение событий жизни, в чём конкретно субъективное мнение ошибочно, какие особенности психической деятельности высказавшего его человека нашли своё выражение в этих ошибках.

Так что: «Не смейся над глупым, возможно, он умнее тебя!».

Если задаться именно этими вопросами, всё уничтожающий скептицизм и нигилизм («А-а-а… Это твоё мнение») преобразится в одну из двух составляющих тандемного принципа. Если ответы на такие вопросы не будут отвергнуты носителем мнения: «А пошёл ты… Кто ты такой, чтобы учить меня?!!», то он тем самым начнёт свою часть тандемной деятельности, в результате чего его первоначальное мнение может измениться. Кроме того, новому мнению будет сопутствовать и некое мнение о напарнике и как о человеке, и как о носителе определённых знаний и навыков.

Если напарник не отвергнет это мнение по рассматриваемому вопросу и сопутствующее ему мнение о себе, и не прервёт обсуждение, то он может завершить первый такт тандемного действия порождением третьего мнения, в каких-то своих особенностях отличающегося от исходных мнений каждого из них по одному и тому же вопросу. Этому третьему мнению по рассматриваемому вопросу неизбежно будет сопутствовать необходимость изменить свои самооценки для каждого из участников тандема в отношении тех или иных своих личностных качеств, знаний и навыков. Если при этом затронуты достаточно серьёзные вопросы, то возможны как крах личности, упорствующей в своей приверженности несообразным и несоразмерным Объективной реальности мнениям, так и преображение личности.

Тандемные эффекты в интеллектуальной деятельности есть следствие того, что с точки зрения здравого смысла каждого из участников тандема субъективизм его напарника является особого рода «ножницами», срезающими с порождений тандемной деятельности ошибки, возникшие вследствие субъективизма каждого из них. По отношению же к личности человека субъективизм его напарника является «кузнечным молотом», а тандемные порождения — «наковальней». В результате такого рода взаимной «кузнечной» обработки от личности отслаивается довольно много всевозможной «шелухи» ошибочного субъективизма, нашедшего выражение в его личном вкладе в продукт тандемной деятельности.

Этот процесс тем психологически болезненнее и неприятнее, чем более личность притязает на «интеллектуальную собственность» в отношении порождений тандемной деятельности и их составляющих, и чем больше превозносится над окружающими в самомнении. Так, например, анализ писаний В. И. Ульянова и Л. Д. Бронштейна (Троцкого) показывает, что если бы они смогли преодолеть их собственные вождистские амбиции и взаимные оскорбления, которыми они осыпали друг друга на протяжении более чем десяти лет, то на основе того, что написал каждый из них сам по себе, в тандемной деятельности они могли бы освободиться от ошибок, порождённых их субъективизмом, и вместе вывести коммунистическое движение как в России, так и в Мире в целом из прокрустова ложа сценария библейского проекта завоевания мирового господства методом «культурного сотрудничества».

Когда начинается обработка личности в «кузнице» тандемных отношений, то с некоторых слетает так много «шелухи», что от них мало что остаётся и некогда «величавая личность» просто теряется в этой «шелухе». И именно боязнь «потерять лицо» в такого рода обработке, свойственная эгоистичному индивидуализму, является главным препятствием, которое необходимо преодолеть, чтобы на практике убедиться, что «ум — хорошо, а два — лучше».

Из этого можно понять, что тандемный эффект тем более ярко выражен, чем более различен тот жизненный опыт, который запечатлён в душах участников тандема, и чем более свободно и доброжелательно каждый из них относится к другому участнику тандема.

Тандемный эффект исчезает в ситуациях, описанных басней И. А. Крылова «Кукушка и петух», когда «Кукушка хвалит Петуха за то, что хвалит он Кукушку».

В среде же индивидуалистически мыслящей интеллигенции гораздо чаще приходится встречаться с тандемами, подобными птичьему, описанному И. А. Крыловым, самозабвенно занятыми взаимным восхвалением. Причём один и тот же «интеллектуал» может поочерёдно быть участником нескольких тандемов взаимного восхваления. Но если хотя бы один из участников взаимного восхваления перейдет к осуществлению принципов тандемной деятельности, то он рискует потерять своего напарника и хвалителя, которому «кузнечная обработка» его самомнения неприятна и оскорбительна.

Интеллектуальная деятельность в тандеме протекает как прямое общение людей, в котором происходит обмен субъективной информацией между ними. Этот обмен тем более эффективен, чем более сосредоточено внимание каждого на мнении его напарника. Такого рода информационный обмен может продолжаться без перерыва довольно долго. Он может возобновляться после неоднократных перерывов, которые могут на многие годы прерывать обсуждение какой-то определённой проблематики. Длительная продолжительность такта тандемной деятельности и характер информационного обмена между людьми даёт ответ на вопрос: почему «третий — лишний», и почему ещё более избыточны четвёртый и последующие умы.

В наиболее зримом виде информационный обмен между людьми протекает как беседа. Человек может говорить, обращаясь как к единственному собеседнику, так и к множеству слушателей. Но подавляющее большинство людей может отслеживать и анализировать течение мысли в повествовании только одного собеседника. Третий, пытающийся стать участником беседы, отвлекает на себя внимание слушателя, разрушая тем самым тандемный процесс. Это не значит, что во всех без исключения случаях третий должен быть удалён за пределы сферы беседы. Но если он понимает тандемный принцип, то, присутствуя при тандемной деятельности других, он обязан сделать себя незримо прозрачным для них, либо слиться с фоном окружающей обстановки. Но это, — только одно ограничение, налагаемое на третьего тандемным принципом.

Другое обстоятельство проявляется несколько иным образом. Конечно, триумвират, как и всякий более многочисленный «комитет», вплоть до парламента или съезда, может работать в политандемном режиме, когда его участники попеременно образуют тандемы в разном составе. Но, в подавляющем большинстве случаев, это приведёт только к замедлению работы «комитета», без существенного выигрыша в качестве выработанного им решения.

Причина этого в том, что подавляющее большинство образуемых участниками «комитетов» тандемов, занятых какой-то определённой проблемой, окажется примерно одинаковой эффективности. Но, с течением времени, по отношению к каждой проблеме выявится несколько лидирующих в области этой проблематики тандемов, один из которых в состоянии заменить всю совокупность остальных. Разумно предположить, что первоиерарх каждой из древнеегипетской десятки работал с нею в политандемном режиме, а каждый из её участников специализировался в какой-то определённой области деятельности. Голосовались, если когда и голосовались, только общие вопросы, которыми, так или иначе, владели все.

Кроме того, в многочисленном «комитете» далеко не во всех сочетаниях их участников возможно быстрое образование работоспособных тандемов. Это приводит к фракционным склокам, известным каждому парламенту, дополнительным потерям времени и снижению добротности выработанного «комитетом» решения.

Политандемный принцип эффективен при обработке спектра проблем, весь круг которых и глубина понимания выходят за пределы возможностей одного человека.

Это приводит ещё к одной особенности тандемного принципа, которая обладает решающей значимостью именно в политандемном варианте при обработке спектра проблем. Участник тандемного процесса не вправе лгать, потому что далеко не всё, им высказанное, возможно перепроверить другим участникам политандемного процесса. Высказанное им заведомо ложное мнение, будучи принято другим участником политандемного процесса в качестве истинного, может послужить основой для выработки глубоко ошибочного решения, весьма тяжкого по своим последствиям.

Если же рассматривать некий тематически определённый спектр множества проблем, то в политандемном принципе осуществим один из способов взаимодействия индивидуальной психики (и интеллекта, в частности) с коллективной психикой (и коллективным интеллектом), частью которой является индивид — участник тандема. По этой причине тем, кому оголтелый, эгоистичный индивидуализм не позволяет действовать на основе тандемного принципа, лучше помалкивать о соборности и коллективизме. Пока индивид не научится деятельности на основе тандемного принципа, в его отношениях с другими людьми вместо соборности он будет порождать более или менее ярко выраженную коллективную шизофрению.

Распространение заведомой лжи по отношению к коллективной психике является одним из способов её шизофренического дробления. Именно по этой причине всякая ложь государственного работника, либо частного предпринимателя, или иного администратора — преступление с непредсказуемыми заранее последствиями, достойное если не смертной казни, то безжалостного устранения его из сферы общественного управления в иную, где от его лжи будет зависеть минимальное количество людей.

Выраженное на практике в тандемных порождениях освоение тандемного принципа деятельности — первый преодолённый рубеж, открывающий пути к соборной жизни индивидов.

Читателям следует также задуматься и о соотношении мер понимания различных людей, претендующих на работу в тандемном режиме. Это необходимо учитывать и при анализе работы лидера и его команды. Здесь может быть три возможных варианта соотношения мер понимания:

1. Мера понимания лидера выше меры понимания членов «его команды».

2. Мера понимания лидера ниже меры понимания членов «его команды».

3. Мера понимания лидера и членов его команды одинаковы.

Такая классификация позволяет давать верную оценку действий и решений многих лидеров. Так, например, должно быть очевидно, что мера понимания президента США Буша ниже меры понимания членов «его команды». В этом варианте лидер (Буш) является своего рода заложником «своей команды». Он зависим от работы своей команды. Хотя ответственность за принятое лидером решение в понимании толпы в любом случае ложится на него.

А вот мера понимания Путина гораздо выше меры понимания членов «его команды». Люди это видят и этим во многом объясняется авторитет Путина в народе.

Очевидно, что в обоих выше рассмотренных примерах осуществить тандемный принцип выработки решения не удастся. Реализация тандемного принципа в схеме «лидер — команда» возможна лишь при условии одинаковых мер понимания лидера и членов его команды.

Заметим, что мера понимания — это одна из частных мер всей той полной меры, которой обладает человек, и которая неразрывно связана с чувством меры.

После всего изложенного посетителям сайта предлагается самим сделать вывод о том, возможен ли тандем «Путин — Медведев».
 

Приложение. О романе Б. Пруса «Фараон»

Этот роман, вышедший в свет в 1895 г. и многократно переиздававшийся в России после 1985 г., — одно из немногих художественных произведений, в котором процессы общественного самоуправления в государстве описаны в художественных образах в их связи с процессом самоуправления глобальной цивилизации. Особая значимость романа в том, что автор верно увидел и описал в этом процессе самоуправления (толпо-«элитарного» общества) функциональную нагрузку различных устойчивых (при смене) поколений, общественных групп и должностных лиц в структурах государственной и надгосударственной власти.

Если в романе выделить управленческую составляющую сюжета, освободив её от второстепенных фактов, придающих зрелищность и душещипательность повествованию, то следует обратить внимание на следующую систему отношений:

— Крестьянство и ремесленники, т. е. производительно трудящиеся народные массы, вне сферы их профессионализма в общественном объединении труда — находятся в полной зависимости от деятельности чиновничьего корпуса, олицетворяющего государственный аппарат на местах (сцена «живых картин» в храме).

— Вся периферия чиновничества на местах и в отраслях (в армии), численно превосходя центральный аппарат (двор фараона) тем не менее не способна поодиночке противостоять политике центра и также, в свою очередь, оказалась от неё в полной зависимости.

— Ключевая сцена романа — эпизод народного возмущения, синхронизированного знахарством с солнечным затмением. Она показывает, что и центральный аппарат во главе со своим номинальным главой (фараоном) ограничен в дееспособности деятельностью иерархии египетского знахарства (обычно именуемого «жречеством»). Это происходит постольку, поскольку административная «элита» не способна, по своему мировоззрению, отличить управленчески-значимую информацию от ерунды. Для этого ей необходимы консультации знахарей, что позволяет знахарям манипулировать разными слоями общества при помощи дозирования консультаций.

— Но оказывается, что и иерархия знахарей Египта, в свою очередь, не свободна в своих действиях. Признавая старшинство Вавилонской иерархии знахарей, она вынуждена согласиться с её посланцем и кардинально изменить политику Египта. Это воспринимается благонамеренным фараоном как вредительство и предательство, поскольку он не принадлежит к числу высших посвящённых, которые, будучи верны дисциплине иерархии, не в праве объяснить ему весь поток причинно-следственных обусловленностей в их консультативной (по отношению к государственному аппарату) деятельности.

То есть, система отношений: «надгосударственное знахарство — кланы знахарства в государстве — «элитарный» аппарат государственного управления — производительно трудящиеся народные массы» — показана правильно по существу их возможностей и существу их деятельности в толпо — «элитарном» обществе.

Если проводить параллели с современностью, то изменилось только одно: знахарство внутригосударственное и знахарство глобальное в наше время не действуют в обществе столь же открыто, как это было в Египте, и как это показано Б.Прусом в романе. Современное нам знахарство замаскировалось под иные социальные группы. Причём, и правящее в библейской цивилизации надгосударственное знахарство, и его местная периферия в государствах, — по непониманию отождествляются с «элитой». Отсюда и ошибочное отождествление чиновника церкви К. П. Победоносцева, раздавленного нравственно и мировоззренчески Библией, с верховным жрецом, имевшее место у интеллигенции России при выходе в свет романа в начале царствования Николая II.

Дело в том, что жречество отгораживалось культом от толпы, но само не было раздавлено авторитетом культа. А внутригосударственное знахарство, которое даже если и не продалось надгосударственному, глобальному, и не было раздавлено им мировоззренчески, из сферы управления жизнью общества и консультирования государственного аппарата было вытеснено в сферу «костоправства» и простонародной практической магии, хотя временами оно активизировалось и в политике, через «орденские» структуры простонародья.

Наряду с этим следует отметить, что и Б. Прус — продукт библейской цивилизации-матрицы. Поэтому он также, по каким-то ему свойственным причинам, внёс лепту в охрану её стабильности. Это выразилось в отражении им в романе еврейско-ростовщической темы:

— Ростовщичество, по сюжету романа душившее Египет, «списано» на сошедших с исторической сцены финикийцев, отсутствующих в нашей современности как живая национальная культура.

— Возлюбленная юного фараона, вступившего в конфликт с высшим жречеством, Сара, и её сын еврей-наследник египетского престола, — невинные жертвы деспотизма иерархии знахарства. Нечто подобное имело место и в юности у Николая II. Его возлюбленная была еврейка. Но третье отделение вмешалось своевременно и до гражданского или церковного брака и наследника-еврея дело не дошло.

Злобному и деспотичному знахарству Египта в романе мимоходом противопоставлен Моисей, который характеризуется жрецом-персонажем как «жрец-отступник», нарушивший клановую дисциплину иерархии, вследствие чего Сарра на реке открыто распевает священную песню, в которой воспевается Единый Всевышний Бог. Это знание в Египте было уделом исключительно «жрецов»-знахарей высшего уровня посвящения. И это знание не подлежало пропаганде вообще, а тем более в народе, поскольку вело к уничтожению земной иерархии знахарства за ненадобностью в той общественной культуре, к которой призывал Моисей.

Но, намекнув на эту правду, Б. Прус не процитировал внутриобщественную доктрину Библии. Согласно этой доктрине, ростовщическое властвование над государствами и народами, — не удел сошедших с исторической сцены финикийцев. Она — удел исторически реального и современного Б. Прусу и современного сейчас нам еврейства, чьи предки отвергли миссию просвещения всех народов истинной религии, предложенную им Свыше через Моисея. Эта религия защищала и их самих от деспотизма египетской иерархии, избравшей их предков (так называемые «еврейские кочевые племена») в качестве сырья для изготовления орудия осуществления мирового господства.

Тем самым, вне зависимости от намерений Б. Пруса, эта доктрина ростовщического паразитизма отождествилась по умолчанию с учением Моисея, пророка Всевышнего Бога, к чему нет никаких религиозных и исторических причин. А сочувственное отношение читателя к безвинно погибшим (Сарре и её сыну) также, по умолчанию, должно распространиться и на всю диаспору еврейства, осуществляющую эту доктрину ростовщической тирании на протяжении всей последующей за «исходом евреев из Египта» истории человечества.